Переломать хребет

Карту разложили на потертом бильярдном столе, невесть откуда взявшемся в этом забытом богами и революцией селе, сползающем со склона лысой горы в ущелье с тихой, почти не журчащей, речкой. Зеленые абажуры с желтой бахромой качались от выдыхаемого десятками глоток крепкого табачного дыма, шуршали разворачиваемые офицерские планшеты.

Последний рубеж обороны, растянувший вдоль природного бруствера огромной величины, собрал всех, некогда враждовавших, а теперь почти сплочённых перед угрозой полного исчезновения человеческой расы с лица планеты, государств. Здесь были плосколицые, с черными жесткими волосами, одетые в белые шубы представители Заполярного Ханства, купающегося одним своим концом в холодном океане, а другим упирающегося в Пермскую империю, приславшей толстого краснощекого полковника. Екатерининская республика была представлена статной амазонкой, в свите которой шушукались, глядя на нее влюблёнными глазами, юные автоматчицы. Башкурдистан, объединившийся пару лет назад с Казачьей Степной Вольницей, лежавшей немного южнее него, отмалчивался насупившимся, зыркающим из-под густых бровей, атаманом Гайнуллиным.

Над картой, не вынимая трубку из влажных, изрезанных складками губ, склонился Иван Дулин, выбранный на этом совете главнокомандующим. В его родной Челябе он работал на тракторном заводе токарем, но война открыла в нем поистине божественный дар полководца, и слава о Иване неслась аж до самого Дальнего Востока, включая Джапанейские независимые острова.

Палец скользил по темному хребту, который и был тем самым бруствером. Иван задумчиво щурился, разглядывая синие стрелки союзнических войск и красные толстые облака, обозначающие скопления противника. Прокашлявшись, главком выдержал драматическую паузу и произнес: «Оборонительную операцию предлагаю назвать «Урал», чьи горы и пещеры помогают нам сдерживать этих тварей»…

Первой из ступора вышла амазонка, плюнув Ивану в лицо теплой с чем-то сладким, слюной и заорав, что какой тут Урал, Урал — это у нее дома, а здесь какая-то пародия, какие-то холмы вшивые, нет уж, давайте назовём операцию как угодно, только не святым для всех ее соплеменников тетраграмматоном. За что и получила по башке оштолом от стоящего за спиной плосколицего из Ханства, разъяснившего ей, что Урал все-таки лежит севернее ее владений.

Гайнуллин вытащил плетку, шашку, лук и бумеранг, положил их перед собой, расстегнул китель, показав всем майку с нарисованным на ней скуластым всадником. «Вот Урал, наш предок и герой. Вы все лишь мелкие (непереводимое ни на один из языком мира ругательство, с окончанием на «таки») против моего народа. Урал там, где мы, мы там, где Урал. Эти горы принадлежат только нам, но мы добрые, позволяли вам оперировать топонимом, снисходительно прикрывая глаза». Его никто не слышал, все набросились на автоматчицу, вгрызшуюся в ногу обидчику ее госпожи. Сама же амазонка сцепилась с оставшимися гиперборейцами.

Гайнуллин спокойно вложил стрелу в тетиву, хорошенько подумал, заменил лук на бумеранг и засадил его точно между лопаток воительницы, сразу упавшей на колено. Иван достал пистолет и рукояткой отбросил зарвавшегося атамана в темные сны, главным героем которых будет большая шишка на затылке. Затем вышел на балкон и увидел огромную, шевелящуюся, многорукую массу. Все били всех. Иван выглядел своих, влился в первые ряды и начал разряжать револьвер и шестизарядный короткоствольный штуцер в воздух, отводя отряды назад, к бронепоезду, составленному из танков. И никто, совсем никто не обратил внимания, что за их спинами, на вершине хребта, темно-зеленая волна перекатывалась на эту сторону — рептилоиды перешли рубеж.

P.S. Колонка написана после небольшой дискуссии, в которой представители Екатеринбурга и Челябинска, побывав у нас в гостях, рьяно отстаивали право называться Уралом, отказывая в этом Башкирии.